В 1944 г. впервые за долгие годы выполнил задания по угледобыче Кизел. Интенсивно работали химические предприятия в городах Березники, Губахе и Соликамске, увеличивали объемы производства предприятия лесной промышленности1. Область приняла более ста заводов, эвакуированных из западных областей страны, с некоторыми из них пришлось после войны расстаться. Другие укоренились на пермской земле. Перечень промышленных предприятий в области, получивших союзную категорию, выглядел внушительно: сорок семь заводов, ТЭЦ, трестов и комбинатов: магниевые заводы в Березниках и Соликамске, завод ферросплавов в г. Чусовом, коксохимический завод в Губахе, бумагоделательные комбинаты в Соликамске, Крас-нокамске и Красновишерске и многие другие2.
В июле — августе 1948 г. Совет Министров СССР и ЦК ВКП(б) «... по личному указанию товарища Сталина приняли ряд решений, направленных на развитие народного хозяйства Молотовской области»3. У области появились экономические перспективы, а с ними и возможность выйти из тени именитого соседа — Свердловской области.
Крупная промышленность — это не только оснащенные современным оборудованием фабрики и заводы, но и новые работники, среди которых излюбленные персонажи тогдашнего советского эпоса: рабочие — стахановцы и инженеры — орденоносцы, противостоящие «отсталому» и «неблагонадежному» люду, завербованному, или попросту загнанному властями в медвежий угол европейской России. Правда, вглядевшись в их лица внимательней, обнаруживаешь так много общего в их социальном и культурном облике, что все внешние различия кажутся чем-то второстепенным, несущественным.
Тем более, что по своей социальной организации новые предприятия больше походили на старые уральские заводы демидовской эпохи, чем на рационально организованные фабрики XX столетия. В 1945 г. в Молотовский обком было доставлено анонимное письмо из Добрянки, в котором утверждалось: «...в 1944—1945 в заводе суще
1 См.: Тиунов В. Тридцать лет строительства социалистического хозяйства на Западном Урале //Тридцать лет. Статистический сборник по развитию хозяйства области за 1917-1947 гг. 25.10.1947//ГОПАПО. Ф. 105. Оп. 13. Д. 175. Л. 30-55.
2 См.: Список категорированных объектов промышленности по Молотовской области. 9.02.1950//ГОПАПО. Ф. 105. Оп. 16. Д. 212. Т. 1. Л. 37-38.
3 К. М. Хмелевский - И.И. Малышеву 6.09.1948//ГОПАПО. Ф. 105. Оп. 14. Д. 131. Л. 68.
23
ствовала директорская охранка во главе с начальником охраны Рома-шевым. Рабочих за малейшее ослушание сажали в карцер, где избивали и лишали трудоспособности». На обороте письма сохранилась запись, сделанная рукой партийного чиновника: «Эти вопросы разбирались Добрянским РК ВКП(б). Начальник охраны Добрянского металлургического завода исключен из партии, арестован. В настоящее время по этому вопросу ведется следствие органами прокуратуры. Директор Добрянского завода т. Вершинин и парторг ЦК ВКП(б) нам заявили, что об избиениях и арестах рабочих охраной они не знали». Письмо списали в архив1.
Патриархальные нравы, неопределенная продолжительность рабочего дня, бесправие перед заводским начальством — все это порождало ответную реакцию, часто даже средневековую — бегство с места работы. Беглецов ловила милиция. Наказывал военный трибунал. Судебные чиновники вели учет. Когда количество беглецов с какого-нибудь конкретного завода резко увеличивалось, тогда по этому поводу проводилось прокурорское или партийное расследование. Дирекции предприятия указывали на то, что «...случаи бездушного отношения к старым кадровым рабочим со стороны отдельных лиц из администрации завода являются не единичными» и требовали принять меры2. Раздавались выговоры, производились служебные перемещения, но через некоторое время все возвращалось к исходному состоянию.
Не следует также переоценивать техническое состояние новых предприятий. Строили их наспех, оборудование эксплуатировали по-стахановски, условия труда и быта рабочих учитывались в последнюю очередь. В 1954 г. областная прокуратура проверила состояние охраны труда на березниковском содовом заводе. Из составленных актов следует, что «...атмосферный воздух на территории завода и прилежащей к нему площадки сильно загрязнен продуктами горения каменного угля ТЭЦ-4 и заводской ТЭЦ». Во многих цехах обнаружен высокий уровень загазованности ввиду «...отсутствия необходимой герметизации аппаратуры и коммуникаций, очистных сооружений, нарушений технологического режима». Люди работают при температуре 45—55 °С, а потому часто болеют: «Общая заболеваемость рабочих за 10 месяцев 1953 г.
1 Анонимное письмо Гусарову, Андрееву 7.06.1945//ГОПАПО. Ф. 105. Оп. 11. Д. 154. Л. 69-69(об).
2 Стародубцев - Пигалеву 16.01.1948.//ГОПАПО. Ф. 105. Оп. 14. Д. 136. Л. 39.
24
по заводу на 100 рабочих выражается в случаях 102,2, т.е. болело 6526 чел. Потеряно 64.194 рабочих дня»1.
Быт рабочих был организован соответствующим образом. В информационных сводках, поступающих в обком, из года в год повторялись одни и те же сведения: «На всех шахтах треста «Сталинуголь» в общежитиях одиночек и семейных рабочих большая скученность. В 45 общежитиях по шахтам с общей жилплощадью 11930 кв.м. проживает 4227 человек. В среднем на одного живущего в общежитии приходится 2,8 кв.м., а на шахте № 5/13 — 2,4 кв.м., на шахте № 3/4 — 2,5 кв.м., на шахте № 2 Капитальная — 2,7 кв.м. Около 100 семей рабочих по шахтам треста проживают вместе с одиночками. <...> Выдача зарплаты рабочим и служащим на шахтах не организована. При получении зарплаты создаются большие очереди, вызывающие недовольство рабочих.
В банях шахт № 2 Капитальная, имени Серова, № 3/4 и имени Сталина паропроводная и водяная магистрали не исправные. Часто бывают перебои в подаче пара и горячей воды. Не полностью обеспечены бани душевыми установками и тазиками.
На улицах поселков и около общежитий грязь, горы кокса, мусор и нечистоты»2.
Так же грязно было и в столовых: «Столовая № 3 ОРСа Кизел-шахтстрой находится в антисанитарном состоянии. На кухне мухи, в разделочных столах обнаружены в большом количестве черви и тараканы. Помещение столовой по своей запущенности похоже на грязный подвал. Пища приготовляется невкусно, в антисанитарных условиях. Имеются случаи порчи продуктов /рыбы/. Посуда моется небрежно без соды и хлора. Обслуживающий персонал носит грязную спецодежду. Техминимум не проходит. В результате этого имеются массовые недовольства и жалобы рабочих»3.
Рабочий-стахановец, увиденный с близкого расстояния, столь же мало походил на персонажа газетных очерков и официальных характеристик, как и Добрянский машзавод на передовое социалистическое предприятие. В августе 1946 г. в областную газету «Звезда» при-
1 См.: О заболеваемости и травматизме рабочих на Березниковском содовом заводе. Т.1. 17.02.1954-17.03.1954.//ГАПО. Ф.р1366. Оп. 2. Д. 72. Л. 1-15.
2 Информационная сводка № 21. 29.05.1948//ГОПАПО. Ф. 105. Оп. 14. Д. 204. Л. 63-64.
3 Информационная сводка № 33. 23.06.1948//ГОПАПО. Ф. 105. Оп. 14. Д. 204. Л. 68.
25
шло письмо из деревни. Автор письма — партиец, сельский житель и фронтовик, подписавшийся своим именем, критиковал воспитательную работу на заводе имени Дзержинского. Поводом для письма послужила встреча с племянником — Щеклеиным Василием Михайловичем, 21 одного года от роду:
«Он имеет 6 разряд, работает по доводке точных деталей. Является таким образом "дефицитным" рабочим. На заводе работает много лет. От призыва в армию был освобожден по брони. Вот коротенькие биографические данные. Что же характеризует безобразную воспитательную работу партийной организации завода? Первое: Щеклеин женился и взял женой девушку — комсомолку с этого же завода. Свадьба проходила по всем правилам, при этом жениха несколько раз обливали водой. Венчание проходило в церкви, при большом стечении публики, гостей, знакомых. <...> Бригада инструментальщиков этого цеха завоевала первенство по Министерству и получила ценные премии. Послушайте, что говорит член этой бригады Щеклеин В. М.: "премии нам дали так, совсем ни за что. Мне дали, я совсем не знаю за что. Никаких перевыполнений у нас нет, а там сидят конторщики, выдумали, приписали, вот нам и дали". "У нас премию получить, или повышенную ставку — раз мигнуть. Напоишь мастера, дашь ему денег немного, вот тебе и премия, и ставка, какая надо будет". <...> А что говорит Щеклеин: "Ухожу на работу в 8, прихожу в 12. Ничего мне не будет. Мастеру подам 200 грамм водки — и все будет улажено. Сейчас у нас мастер новый, хочет выслужиться, новшества всякие вводит, программу хочет выгнать. Сегодня мне говорит — вот тебе задание — сделать 20 колец, а я его к ... матери послал. А колец ни одного не сделал. А при расчете тысячу или полторы отдай, да вы-ложь. Но ничего, мы этого мастера быстро скрутим, он у нас долго не наживет. Старший мастер нам заработать не дает. Дает такую работу, на которой ничего не заработаешь, а я нахожу сотни причин, чтобы такую работу не брать". И это говорится, и делается на заводе, который включился в соревнование трех областей». Кроме того, дядя упрекал племянника в антисемитизме: «Послушайте, что говорит Щеклеин В. М. по этому вопросу: "Евреи и украинцы предали Россию. Евреи — самые последние люди и их надо убивать. И спасибо Гитлеру за то, что он их убивал. Если бы мне разрешили убивать евреев, я бы их всех перебил, как собак. Это продажные шкуры. На Украине в Киеве был еврейский погром, ох, и били там евреев, страсть, и совсем бы перебили, если бы Хрущев
26
не заступился. Вот погодите, и у нас так будет"», и в неприязни к рабочему — новатору, лауреату Сталинской премии1.
На редактора письмо произвело впечатление, и он переправил его первому секретарю обкома ВКП(б). Тот письмо прочел и выдал несколько поручений — секретарю Кагановического райкома и начальнику УМГБ. Первому — «... задуматься о положении в комсомоле»2. Второму — проверить факты. Спустя короткое время на стол секретарю обкома легла «Справка», подписанная заместителем начальника областного управления МГБ по Молотовской области:
«Щеклеин Василий Михайлович, 1925 года рождения, уроженец села Ножовка Еловского района Молотовской области, происходит из рабочих, русский, образование 7 классов, беспартийный, не судим.
Щеклеин на заводе работает с августа м-ца 1941 года. Приобрел специальность токаря — доводчика сложных работ /доводит резьбовые кольца/. Имеет 6 разряд. Дело свое знает, программу систематически перевыполняет. В 1945 г. несколько раз отмечался как лучший по профессии. Является членом лучшей молодежной бригады завода.
Администрацией, партийной и профсоюзной организацией цеха характеризуется по производству с положительной стороны, как добросовестный и честный работник. Но наряду с этим обращается внимание на его дружественные взаимоотношения с бывшим старшим мастером Буториным, с которым Щеклеин не раз бывал в компаниях, выпивал, на почве чего имел от Буторина поблажки. <...> Свой досуг проводит игрой на баяне на вечеринках и пьянством. К проводимым мероприятиям партийной, комсомольской и профсоюзной организациями цеха относится с насмешкой, подчас истолковывая неправильные взгляды. На неоднократные предложения вступить в члены ВЛКСМ заявил:
"У меня нет для этого времени, и вообще я не нахожу тут ничего
хорошего".
Щеклеин женился на комсомолке Шеламовой — работнице цеха № 10, с которой венчался в церкви.
Шеламова за данный поступок разбиралась на первичной комсомольской организации цеха, но решения по этому поводу было не вынесено, заводской комитет ВЛКСМ данным вопросом не занимался, и Шеламова взыскания не понесла.
1 Кадников - в газ. Звезда. Август 1946//ГОПАПО. Ф. 105. Оп. 12. Д. 146. Л. 35-40.
2 Хмелевский - Баскакову. 23.08.1946//ГОПАПО. Ф. 105. Оп. 12. Д. 146. Л. 33.
27
По вопросу венчания в церкви Щеклеин заявил: "Комсомольцам и беспартийной молодежи венчаться не запрещено — свобода". <...>
Отец Щеклеина — Щеклеин является старым членом ВКП(б) и работает в 6 цехе завода № 10. Свадьба и венчание в церкви его сына происходило в его присутствии»1.
По поводу религиозной свободы для комсомольцев Щеклеин, конечно же, озорничал, но неспроста. После войны даже люди интеллигентного труда надеялись, что власть реабилитирует церковь или хотя бы разрешит гражданам невозбранно совершать требы и приобщаться к религиозным таинствам. В докладной записке Кунгурского райотдела НКГБ, касающейся подготовки к выборам в Верховный Совет СССР (декабрь 1945 г.), цитировались выказывания агитатора — учительницы неполной средней школы М. П. Метелкиной, которая по сообщению осведомителя «...в селе Курашим в отношении отделения церкви от государства говорила: "Церкви открываются везде свободно. В церковь ходят все, даже офицерский состав. Церковь помогла в отечественную войну с немецкими оккупантами — и поэтому церковь отделять от государства уже нельзя.<...> Скоро в конституции по этому поводу будет изменение, и церковь причислится к государству"»2.
Спустя три года уполномоченный по делам РПЦ докладывал секретарю обкома: «Настоящим считаю необходимым сообщить имеющиеся факты посещения церквей специалистами и лицами, способствующими восстановлению церквей и созданию в церквях благолепия, пышности, проявляющих ненужную заботу о церкви и мешающих проведению моей работы. <...> Необходимо отметить, что среди медицинских работников, как ни странно, много верующих в Бога. Ходатайствуют об открытии церквей, посещают церковь, состоят в исполнительных органах церквей и т. д., вот, например: Третьяков Алексей Александрович, 1908 года рождения, врач — зав. лабораторией Молотовского тубдиспансера, по совместительству работает регентом в Нижней Кладбищенской церкви гор. Молотова. Плешков Виктор Васильевич, 1899 года рождения, ассистент Молотовского медицинского института, состоит в исполнительном органе собора гор. Молотова — член ревизионной комиссии». В церковь ходят
1 Справка/о рабочем цеха № 9 з-да № 10 Щеклеине В. М./23 августа 1946//ГОПАПО. Ф. 105. Оп. 12. Д. 146. Л. 34.
2 Докладная записка Кунгурского ГО НКГБ «Об антисоветских проявлениях со стороны отдельных граждан в период подготовки выборов в Верховный Совет СССР по Кунгурскому району». 11.01.1946//ГОПАПО. Ф. 105. Оп. 12. Д. 1140. Л. 1(об).
28
члены партии. «Архиерей говорит, что им безразлично, кто пришел в церковь совершать требы, лишь бы у него были законные документы гражданских властей — свидетельство о рождении, о браке, о смерти. И коммунистов они в церковь не тащат насильно. А если коммунистам посещать церковь и совершать обряды нельзя, то пусть с ними работают и разъясняют им, что можно, что нельзя».1
Членов партии «за религиозные предрассудки» наказывали выговорами и снятием с работы. Токаря-доводчика отпустили с миром. На бюро Кагановического РК ВКП(б) вопрос о состоянии дел в комсомольской организации обсудили. Тем дело и закончилось.
Этот рабочий — стахановец завода имени Дзержинского напоминает разбитного уральского мастерового, тертого, себе на уме, не дурака выпить, умеющего ладить с начальством, соблюдающего предписанные традицией церковные обряды и обычаи, совсем не затронутого новой культурой.
Среди инженеров-орденоносцев также встречались люди с нетипичными биографиями. В 1947 г. бюро обкома партии утверждало в должности главного конструктора завода № 172 имени Молотова Михаила Юрьевича Цирюльникова, дипломированного инженера, отмеченного правительственными наградами, лауреата Сталинской премии, беспартийного. Приложена анкета: год рождения — 1907, Месторождения: Местечко Корсунь, Каневского уезда, Киевской губернии. Соцположение — служащий. Член ВКП(б) — нет.
Образование — высшее. Окончил — артиллерийскую академию, г. Москва.
По специальности — артиллерийский инженер.
Служил ли в войсках или учреждениях белых правительств — нет.
Участвовал ли в оппозициях, имел ли колебания? — нет.
Имеет ли награды (какие) — Ордена: «Отечественной войны I степени»; «Красной Звезды», медаль: «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941 — 1945 гг.».
Состоял ли в других партиях? — нет.
Был ли за границей? — нет.
В общем, все, как полагается, кроме партийности. Почему такой заслуженный человек и не член ВКП(б)? Оказывается, не все так просто. Оказывается, ранее состоял — с 1926 по 1938 г. и был из нее исключен «за связи с врагами народа». Более того, прежде чем стать главным конструктором ОКБ МВД СССР в г. Ленинграде, претен
1 Горбунов П. - Хмелевскому К. 29.05.1948.//ГОПАПО. Ф. 105. Оп. 14. Д. 130. Л. 5-8.
29
дент в течение пяти лет «...отбывал наказание в исправительно-трудовых лагерях»1. Несмотря на такие анкетные данные, которые привели бы в оторопь любого кадровика, М. Ю. Цирюльников в должности главного конструктора был утвержден.
В Молотовской области мир промышленности, казалось бы, отделенный колючей проволокой от мира лагерей, на деле пересекался с ним многократно, обменивался людьми, нравами, обычаями, порядками, бытовыми неурядицами. И в личных биографиях работников социалистической индустрии или просто горожан, так же как и В жизнеописаниях спецпоселенцев и заключенных прослеживается та же общность судеб, установок, мировосприятия. Социальные роли были разными, тип личности — подобным.
Противоречивое сочетание индустриальной культуры и патриархальных традиций, политической пропаганды и старых обычаев, лагерной жизни и городской свободы, современной промышленности и отсталого сельского хозяйства, пышности отстроенных дворцов на фоне удручающей бедности и убожества бараков и составляло своеобразие местной культурной среды на рубеже 1940—1950-х гг.
Население, эту среду осваивавшее и воспроизводившее, в громадном большинстве своем находилось на грани физического выживания. Министр здравоохранения РСФСР в октябре 1948 г. поставил в известность обком ВКП(б) «...о чрезвычайно высокой детской смертности в Молотовской области». В письме содержалась краткая таблица:
Показатель детской смертности на 100 родившихся
Временные показатели
город
село
всего
1947
1948
1947
1948
1947
1948
Первое полугодие
16,6
14,9
14,5
14,4
16,2
14,6
июль
15,9
17,1
19,8
31,9
18,2
26,1
август
20,7
15,0
35,2
31,9
29,2
25,8
Из тысячи новорожденных не доживало до года в 1947 г. в городах 166 детей, в селе 145 детей. В 1948 г. соответственно — 149 и 144. Министр просил немногого: «...заслушать план мероприятий облздравотдела по снижению детской смертности и заболеваемости
1 Материалы к протоколам заседаний бюро обкома ВКП(б). Справка Цирюльников Михаил Юрьевич 24.06.1947//ГОПАПО. Ф. 105. Оп. 13. Д. 116. Л. Зб-Зб(об).
30
в области и оказать помощь в его реализации»1. Рост детской смертности удалось остановить только спустя годы.
Средоточием всех латентных культурных конфликтов и социальных контрастов был областной центр.
Что представлял собой город Молотов хотя бы в глазах тогдашнего начальства явствует из нескольких официальных документов: «Объяснительной записки» и письма секретарю ЦК ВКП(б), датированных 1946 г., и «Справки о состоянии культурно-бытового обслуживания трудящихся г. Молотова», составленной в 1953 г.
Все документы начинаются с того, что констатируют преобразование старой Перми в «... крупный индустриальный центр Западного Урала и Прикамья»2. В другой, более ранней редакции новое состояние города характеризовалось похоже: «...крупнейший на Урале индустриально-транспортный и культурный центр всего Прикамья и западного Приуралья»3.
Город стал большим, распространившимся по площади 62 ООО гектаров, с населением общей численностью свыше 400 ООО человек.
Промышленность в городе развивается. Жилищно-коммунальное хозяйство и культурно-бытовое строительство отстают. «В отличие от других уральских городов (Свердловск, Челябинск) в городе Мо-лотове ничего не строилось по линии культурно-бытовых учреждений, — писал А. А. Кузнецову К. М. Хмелевский. — До 1938 строительство не развертывалось, так как город был районным центром Свердловской области, а с 1941 г. до конца войны все внимание было уделено работе промышленных предприятий»4.
В глазах областного начальства в первой половине 30-х гг. г. Пермь был медвежьим углом. Когда Свердловскому обкому в 1934 году понадобилось направить туда нового секретаря горкома — прежний слишком вольно относился к казенным деньгам — человека строгого, непьющего, ответственного, даже образованного, ему перед отъездом подарили «бьюик», явно в порядке компенсации5.
1 Белецкий - Хмелевскому 27.10.1948//ГОПАПО. Ф. 105. Оп. 14. Д. 130. Л. 18.
2 Справка о состоянии культурно-бытового обслуживания трудящихся г. Молотова. 1953. Без даты//ГАПО. Ф. р176. Оп. 6. Д. 132. Л. 20.
3 К проекту постановления Совета Министров Союза ССР. Объяснительная записка .1946 г. Без даты//ГОПАПО. Ф. 105. Оп. 12. Д. 133. Л. 4.
4 Хмелевский К.М. - Кузнецову А.А. 26.06.1946//ГОПАПО. Ф. 105. Оп. 12. Д. 133. Л. 14.
5 См.: Протокол допроса Дьячкова Михаила Николаевича 29.01.1937// ГОПАПО. Ф. 641/1. On. 1. Д. 11275. Т. 1. Л. 84.
31
Люди в Перми живут в тесноте: «В целом по городу жилая площадь на одного человека не превышает 3,5 кв. метра». Больше половины домов — деревянные бараки промышленных предприятий и частные одноэтажные постройки. «Присоединение к водопроводу составляет 19,2%, к канализации — 17,7%, теплофикации сети — 4,3% и с центральным отоплением — 6,7% к общему фонду города»1.
Все коммунальные сети построены несколько десятилетий назад, до революции, они не дотягиваются до окраинных районов — Кировского и Орджоникидзевского, где нет ни водопровода, ни канализации. Там же, где они были некогда проложены, находятся в критическом состоянии, постоянно выходят из строя, рвутся в разных местах.
«Городская канализация, построенная в период 1914—1917 гг., совершенно изношена. В настоящее время она работает с превышением проектной мощности в 2,5 раза, благодаря чему получаются частые аварии и нередко случается, что нечистоты текут по центральным улицам города»2.
Городские мостовые общей протяженностью 594 километра напоминают местами проселочные дороги и сельские тракты. В большинстве своем (323,5 км) они лишены какого бы то ни было покрытия. Асфальт и брусчатка лежат заплатами на отдельных участках общей протяженностью не более 50 километров. Машины, чуть удалившись от центральных улиц, утопают в грязи или в снегу, бьются об ухабы.
Трамвайная сеть развита слабо. На линию в 1953 г. выходит восемьдесят вагонов в сутки. Трамваи медленно движутся по ржавым и погнутым рельсам. Люди часами ждут на остановках или идут на работу и с работы пешком3. Когда трамвай, наконец, подходит, его берут штурмом. Те, кому не удаетсясь проникнуть в вагон, едут на подножках, держась за поручни, срываются, получают травмы, даже гибнут. «В большом количестве дорожные происшествия совершались на городском электротранспорте, — докладывал начальник областного УВД секретарю обкома, - за 1953 год из общего количества всех дорожный происшествий на трамвае было совершено — 40, при которых пострадало 42 человека, в т.ч. от нанесенных телесных повреждений умерло 10 человек.
1 Справка о состоянии культурно-бытового обслуживания трудящихся г. Молотова..., Л. 20.
2 Хмелевский К.М. - Кузнецову А.А. 26.06.1946//ГОПАПО. Ф. 105. Оп. 12. Д. 133. Л. 13-14.
3 См.: Справка о состоянии культурно-бытового обслуживания трудящихся г. Молотова..., Л. 21.
32
Преимущественное большинство этих дорожных происшествий относятся к несчастным случаям, т. к. виновными являлись сами пострадавшие, которые нарушали правила уличного движения при посадке в трамвай и высадке из него»1.
«Город Молотов до сего времени не имеет троллейбусного сообщения, что при слабом развитии трамвайной сети затрудняет переброску населения отдаленных районов и создает чрезмерную перегрузку трамвайных маршрутов», — отмечалось в «Записке» 1946 года2. Тогда руководители города настоятельно просили выделить средства на развитие троллейбусной сети в следующем году. Прошло 7 лет, но троллейбусов в городе так и не появилось. «Автобусное движение, — по оценке составителей Справки, — развито еще слабо. <...> Городское управление имеет 42 автобуса»3.
Назвать такое поселение городом, во всяком случае, городом индустриальным, нельзя. Можно согласиться с мнением А. Чащу-хина: «Областной центр 1950-х представляет собой внушительную агломерацию рабочих поселков, локализованных прежде всего вокруг тех или иных предприятий. Естественно, что взаимосвязь между ними присутствует, но слабо развитая инфраструктура (дороги, общественный транспорт) еще явно не достаточна для унификации культуры»4.
Единство городу придавал центр, образованный учреждениями, символизирующими и осуществляющими власть: государственную, муниципальную, ведомственную. Рядом с ними располагались театры, большие магазины: гастроном и универмаг, несколько ресторанов и кафе, городской сад и сквер возле Оперного театра — место парадных встреч и неспешных прогулок. Здесь же проходили майские и ноябрьские демонстрации. Через один-два квартала теснились вереницы деревянных домов — усадеб, окруженных огородами. По проезжей части мимо лошадок, запряженных в розвальни или в телеги, проезжали, подскакивая на ухабах, полуторки или пятитонки. Дальше начинались окраины, официально называемые поселками. Попытка в тридцатые годы выстроить вокруг новых заводов социа-
1 Цикляев - Струеву А.И.6.02.1954//ГОПАПО.Ф. 105. Оп. 20. Д. 160. Л. 135.
2 К проекту постановления Совета Министров Союза ССР. Объяснительная записка. 1946 г. Без даты. ГОПАПО. Ф. 105. Оп. 12. Д. 133. Л. 7.
! Справка о состоянии культурно-бытового обслуживания трудящихся г. Молотова..., Л. 21.
4 Чащухин А. В. Школа 1950-х в процессе формирования городской культуры//Городские миры. Пермь, 2006.
33
диетические городки успехом не увенчалась. «Вновь выстроенные рабочие поселки в районе заводов, запроектированные в большинстве случаев как поселки социалистического типа, до сих пор этого наименования не оправдывают, вследствие незаконченности наиболее важных элементов общего благоустройства и отсутствия основных культурно-бытовых учреждений. Эти поселки до сих пор не имеют благоустроенных мостовых, тротуаров и достаточных зеленых насаждений. При жилых домах, как правило, отсутствуют вспомогательные хозяйственные постройки»1. Форпостом новой городской цивилизации были несколько кварталов Сталинского проспекта: дворец, аллея, сквер за чугунной решеткой. Чуть поодаль начинались бараки, окружавшие плотным кольцом современные заводы. «Город имени В. М. Молотова имеет очень убогий вид», — писал секретарю обкома КПСС Ф. М. Прассу маленький чиновник, пожелавший остаться анонимным2.
Образ жизни людей вполне соответствовал характеру поселения. Можно назвать его слободским: те, кто жили в собственных домах, держали скот, кормились с собственного огорода, что-то продавали на местных рынках, иногда обменивались простыми продуктами. Барачные обитатели таких преимуществ не имели, зато чаще и больше пили. Вокруг заводских проходных все было обставлено ларьками, торгующими водкой на вынос и распивочно. Когда один из профсоюзных активистов попытался пресечь это безобразие, его «...ведь не хотели просто слушать, а некоторые руководящие работники просто мне говорили, что я не понимаю политики партии и правительства, что я подрываю этим самым экономику нашей страны»3.
Мимо изможденных, дурно одетых рабочих проезжали в автомобилях большие начальники — румяные, сытые, под хмельком. Доподлинно не известно, замечали ли они прохожих. Знаю точно, своих подчиненных в машину не приглашали. Язвительный Иван Колпаков после рассказа на партийном собрании о том, как ветеранов революции 1905 г. в декабрьскую стужу везли на торжественное собрание в нетопленном автобусе, а мимо них в теплом ЗИМе прокатил пышущий здоровьем секретарь горкома, предложил отечественному авто-прому: «... разработать новую конструкцию экономичного двухмест-
1 К проекту постановления Совета Министров Союза ССР. Объяснительная записка .1946 г. Без даты //ГОПАПО. Ф. 105. Оп. 12. Д. 133. Л. 8.
2 Аноним - Ф. М.Прассу.27.01.1953//ГОПАПО.Ф. 105.Оп.20.Д. 179. Л. 20.
3 Выступление тов. Колпакова на партийном собрании завода им. Молотова. Апрель 1956//ГОПАПО. Ф. 105. Оп. 23. Д. 115. Л. 106.
34
ного автомобиля для ответственных руководящих товарищей марки ОРТ, для него и для шофера, так как ведь практически эти дорогие в эксплуатации машины используются не по назначению, в них всегда ездит только один такой ответственный товарищ»1.
Встреча с начальственным автомобилем для рассеянного пешехода могла закончиться больницей. Машина, в которой ехал областной прокурор с детьми, сбила человека и покатила дальше. Свидетели возмутились. Сообщили в милицию. Написали в ЦК. Дело дошло до суда. На следствии водитель оправдывался тем, что только исполнял приказ: не останавливаться, «...ехать дальше, а потом возвратиться на место происшествия и разобраться». Вызванный в суд прокурор объяснил свое поведение так: "Старший сын мне сказал, что какой-то пьяный прыгает на машину. Я ответил, что нечего смотреть на пьяных, и мы поехали дальше". Суд и обком прокурору поверили: «Виновность тов. Яковлева в происшедшем случае не установлена»2.
Одеты начальники были иначе — в шубы, меховые бурки, выглядели по-другому — рослыми, тучными, здоровыми. Говорили, правда, на том же языке — матерном3. Их жены не стояли в общих очередях; отправляли в них домработниц, детей не посылали после семилетки в ремесленные училища. И жили они не в бараках, а в просторных квартирах, иногда даже благоустроенных — с водой, газовой колонкой, теплым сортиром и телефоном. Местом встреч руководящих работников были либо частные квартиры, либо специально созданные и тщательно охраняемые объекты, вроде несколько раз упоминаемой в современных документах «нулевки» при заводе имени Молотова или «дачи» при заводе имени Кирова.
Видимый контраст жизненных условий порождал у рабочих чувства протеста, прорывавшиеся в ходе всех политических кампаний. Социальная напряженность в г. Молотове находила свое выражение не только в росте бытовой и уличной преступности, но и во множе-
1 Выступление тов. Колпакова. Апрель 1956 г.//ГОПАПО. Ф. 105. Оп. 23. Д. 115. Л. 108-109.
2 Пономарев М. - Шкирятову М.Ф. 20.04.1953//ГОПАПО. Ф. 105. Оп. 20. Д. 179. Л. 167.
3 В 1955 г. ответственные работники областного аппарата внутренних дел на партийном бюро журили заместителя начальника управления: «Допускать мат заместителю начальника управления — это некультурно. <...> Он иногда даже не замечает, когда говорит матом. <...> Аппарат наш вырос — и руководителю говорить с работником матом нельзя». Протокол заседания партийного бюро партийной организации УМВД по Молотовской области. 19.04.1955//ГОПАПО. Ф. 1624. On. 1. Д. 154. Л. 46-48.
35
стве анонимных писем, десятками, если не сотнями отправляемых в партийные и карательные инстанции.
Жизнь города Молотова, или несколько шире, области с тем же названием, отличалась пестротой и рассогласованностью. Советские политические ритуалы (демонстрации, митинги, собрания, политическая учеба) соседствовали здесь с отправлением древних религиозных обрядов. Индустриальные технологии внедрялись посредством традиционалистских обычаев господства — подчинения. Архаичные практики выживания дополнялись техниками рыночного обмена. Новые слова, разученные в школе, в армии, или на заводе, приобретали магическое значение оберегов перед всемогущими силами власти. Вера в высшую справедливость, воплощенную в вожде, оборачивалась недоверием и неприязнью к начальству. Лагерная преисподняя обжигала ноги лояльных и законопослушных граждан. Скудость быта символически компенсировалась пропагандой успехов. Все было зыбко, непрочно, насыщено тревогами и страхами.
РАЗОРЕНИЕ ДОМА ЛАРИНЫХ Молотовские медики в политической кампании 1947 г.
Суд чести над профессорами Н. Г. Клюевой и Г. И. Роскиным, состоявшийся 5—6 июня 1947 г. в Москве, положил начало политической кампании, имевшей своей целью опорочить и, в конечном счете, разорвать все связи между отечественными и зарубежными научными учреждениями. Ее организаторы намеревались проучить академическую и вузовскую интеллигенцию, не утратившую былого представления о корпоративной солидарности и профессиональной этике1.
Ретроспективный взгляд на эту кампанию позволяет обнаружить в ней одно из звеньев в длинной цепи мобилизационных акций, при помощи которых сталинское руководство стремилось заново интегрировать общество, восстановить в полной мере социалистические институты, поколебленные войной. По замечанию лысьвенского партийца Карпова, за время войны «разболтались, забыли бдительность, забыли убийство С. М. Кирова. Сейчас надо крепко поработать, чтобы навести порядок в партийном доме»2.
Власть намеревалась покончить с остатками социальной и культурной автономии людей науки в советском унифицированном обществе при помощи нового идеологического инструмента. Речь шла о советском патриотизме, означавшем на языке официальной пропа
1 О деле Н. Г. Клюевой-Г. И. Роскина см.: Есаков В., Левина Е. Дело КР. Суды чести в идеологии и практике послевоенного сталинизма. — М.: Институт российской истории РАН, 2001. В этом фундаментальном исследовании содержится детальный анализ политической кампании: ее генезиса, содержания, меняющихся форм и последствий.
2 Информация. Лысьва. 26 августа//ГОПАПО. Ф. 105. Оп. 13. Д. 141. Информация обкома партии в ЦК ВКП(б) и райкомов, горкомов партии об изучении и проработке коммунистами области закрытого письма ЦК ВКП(б) по делу Клюевой и Роскина. 22.05.1947-18.11.1947. - С. 72/об/
37
ганды «... беспощадную борьбу... против раболепия и низкопоклонства перед иностранщиной и чуждого советскому народу буржуазного космополитизма»1.
Внедрение советского патриотизма в такой редакции в сознание всех без исключения слоев населения Советского Союза являлось стратегической задачей первой идеологической пятилетки. Такой статус присвоил новой политике один из ее вдохновителей и организаторов А. А. Жданов2.
Политические кампании сталинской эпохи представляли собой зрелищные акции, выстроенные по законам театра и выдержанные в духе классицизма с его назидательностью, патетикой, сюжетной последовательностью, языковым каноном и строгим распределением ролей. О влиянии классицизма на социалистический реализм в литературе некогда писал А. Синявский: «Начиная с 30-х гг. окончательно берет верх пристрастие к высокому слогу, и в моду входит напыщенная простота стиля, которая свойственна классицизму. <...> Многие слова стали писаться с большой буквы, аллегорические фигуры, олицетворявшие абстракции, сошли в литературу, и мы заговорили с медлительной важностью и величественной жестикуляцией»3. От спектаклей XVIII столетия политический театр сталинской эпохи отличало отсутствие дистанции между сценой и зрительным залом. Профессиональная игра на публику дополнялась самодеятельными выступлениями политических профанов. Основное действо, разыгранное на столичных подмостках, воспроизводилось затем на митингах и собраниях, пленумах и заседаниях, конференциях и активах. В зависимости от замысла организаторов варьировались формы публичности, количество участников и их состав. Вопрос состоял в том, какие группы населения предполагалось «встряхнуть», иначе говоря, вырвать из структур повседневности, поставить перед необходимостью обновить модели поведения, разорвать или ослабить институциональные связи, ввергнуть в состояние социального хаоса. Одни политические темы полагалось обсуждать в закрытых собраниях. Другие — в обстановке полной гласности. Функционировал многоступенчатый механизм вовлечения населения в политическую кампанию. Предусматривалось до
1 Данилов А. А., Пыжиков А. В. Рождение сверхдержавы. СССР в первые послевоенные годы. М.: РОССПЭН, 2001. С. 161.
2 См.: Там же, С. 163.
3 Синявский А. (Абрам Терц) Путешествие на Черную речку. — М.:Изо-графус, 2002. С. 132.
38
зирование информации в зависимости от социального и политического статуса участников. Рядовые участники должны были действовать в соответствии с заданным каноном, озвучивать написанные роли. На практике, однако, политические статисты далеко не всегда действовали в соответствии с режиссерским замыслом; они вносили в кампанию личные, партикулярные моменты: на свой лад перелицовывали сюжет, придумывали реплики, не обращали внимания на полутона, пропускали сюжетные повороты, огрубляли фабулу, вносили изменения в список действующих лиц. Не стала исключением из этого правила и кампания 1947 г.
В закрытом письме ЦК ВКП(б) «О деле профессоров Клюевой и Роскина» все персонажи политической кампании были расставлены в надлежащем порядке. Каждый из них символизировал разные проявления осуждаемого зла. Главные персонажи — упомянутые в заголовке ученые — это сомнительные граждане СССР, лишенные патриотического чувства. «Их обвиняли в том, что движимые тщеславием, честолюбием и преклонением перед Западом, они поторопились сообщить о своем открытии на весь мир»1. Только что снятый с должности министр здравоохранения СССР Г. А. Митерев — деляга, неспособный защитить государственные интересы2. Акаде-
1 Калиникова В. Д., Бродский В. Я. Дело «КР» //Репрессированная наука. Вып. 2. СПб: Наука, 1994. С.116.
2 Георгий Андреевич Митерев (1900-1977), медик, врач — эпидемиолог, д.м.н. (1944). В 1939—1947 гг. нарком (министр) здравоохранения СССР. В последующие годы — директор Центрального государственного НИИ им. Ф. Ф. Эрисмана. Председатель Советского общества Красного Креста и Красного полумесяца. Заведующий кафедрой гигиены Московского фармацевтического института. Автор мемуаров «В дни войны и мира». М.: Медицина, 1975. Его заместитель по наркомату М. Д. Ковригина спустя сорок лет вспомнила о нем добрым словом: «С глубоким уважением я относилась к Народному комиссару здравоохранения Советской страны Митереву Георгию Андреевичу. И сегодня с самыми добрыми чувствами вспоминаю совместную с ним работу. Г. А. Митерев, выходец из бедной крестьянской семьи, был прост в обращении с людьми и доброжелателен. При случае умел хорошо, от души посмеяться. В работе был строг, требователен, но справедлив. Я не помню случая, когда бы Георгий Андреевич "сорвался" и унизил человека. Своим заместителям он давал полную свободу, что называется "рук не связывал", но по принципиальным вопросам спрашивать не забывал. И еще хотелось сказать, что он был хозяином своего слова. Это качество для руководителя наиважнейшее. У Наркома Митерева слова с делами не расходились». Ковригина М. Д. Ответы члену комитета ВЛКСМ Министерства здравоохранения СССР, товарищу А. В. Плешанову//http://www.a-z.ru/women_cd2/15/i8_ 1477.htm... Другой его заместитель Парин оценивал своего шефа иначе.
39
мик — секретарь недавно созданной Академии медицинских наук В. В. Парин — американский шпион1.
Предназначенная В. В. Ларину роль была сугубо служебной. Он должен был олицетворять моральное падение, от которого партия и советская общественность спасали несознательных и амбициозных ученых, которых еще раз призывали к бдительности, напоминали: врагом может оказаться каждый: и член правительства, и академик, и врач. Такова была дань традиции, обязывающей за каждым неправильным поступком видеть вражескую руку. Но повторимся, главными фигурантами кампании были совсем иные персонажи: интеллигенты, забывшие о своем патриотическом долге, однако, не совер
1 Василий.Васильевич Парин (1903—1971), медик, физиолог, член двух академий — медицинской с 1944 г. и АН СССР с 1966 г., впоследствии ставший одним из основателей космической медицины в стране. В 1947 г. занимал видное место в отечественной медицинской иерархии: директор 1-го Московского медицинского института, заместитель наркома здравоохранения СССР, уполномоченный по борьбе с эпидемиями в годы войны, организатор медицинской академии, ее академик-секретарь. Компетентный ученый, деятельный эффективный администратор, убежденный сторонник реформирования системы подготовки врачей В. В. Парин становился фигурой первой величины в советском медицинском мире. См.: А. И. Григорьев, Н. А. Григорьян. От глубин микромира до космических высот (к 100-летию со дня рождения академика В. В. Парина) // Вестник РАН. 2003. №3. С.244— 249. Министр Митерев, выглядевший на его фоне заурядным чиновником от медицины, в январе-феврале 1947 г. сделал все, чтобы «утопить» своего соперника. Обстоятельства дела вкратце были таковы. Медицинское начальство, заручившись согласием высокопоставленных партийных и правительственных чиновников, приняло решение передать рукопись книги Клюевой и Роскина «Биотерапия злокачественных опухолей» в обмен на оборудование для исследовательских лабораторий. В. В. Парин, командированный в США, после долгих согласований, распоряжение выполнил. На следующий день высшие инстанции взяли свое согласие назад. Во время партийного расследования министр здравоохранения заявил, что он такого поручения не давал. Незадолго до ареста В. В. Парин рассказал своему брату «какую гнусную роль играл Митерев, который отказался от своих указаний, вследствие чего вся тяжесть ответственности легла на плечи ...В. Парина». Протоколы и планы работ партбюро и партсобраний мединститута. 14.01.1947—12.09.1947//ГО-ПАПО. Ф. 6179. On. 1. Д. 2. Л. 102. См. также Есаков В., Левина Е. Дело КР. Суды чести в идеологии и практике послевоенного сталинизма..., С. 85-106. Осужденный за шпионаж В. В. Парин отбывал наказание во Владимирской каторжной тюрьме. Среди сокамерников он был известен под именем «академик». См.: Куприянов Г. Из тюремного дневника// Воля. Журнал узников тоталитарных систем. 1997 № 6-7. С. 306-336. В. В. Парин был освобожден из заключения 29 октября 1953 г. Реабилитирован 13 апреля 1955 г.
40
шившие уголовных преступлений. Общественная критика давала им шанс на исправление. Люди на сцене символизировали пороки интеллигентной публики в зале. Разоблачение и моральное осуждение признанных специалистов (никто не ставил под сомнение научные заслуги создателей круцина1), увенчанное странным и непонятным наказанием — общественным выговором, должны были послужить уроком для других ученых-естественников2.
С закрытым письмом ЦК ВКП(б) полагалось ознакомить партийный актив и коммунистов, работающих и обучающихся в вузах.
Молотовский областной комитет, получивший его 23 июля, спустя две недели сообщил в ЦК о состоявшихся в районах пленумах и активах. За единственным исключением, речь о котором пойдет впереди, партийные активисты равнодушно отнеслись к новой кампании. По первому впечатлению, она их не слишком касалась: научное открытие, московская профессура, американское посольство — все это было очень далеко от текущих дел: сенокоса, подготовки к посевной. Чтение письма и сопутствующих ему документов занимало около трех часов3. Районным работникам, собранным по этому поводу в душных пропыленных и прокуренных помещениях, явно не хотелось в них долго задерживаться4. В отчетах, направленных с мест в обком, перечислены вопросы: «Клюева и Раскин(') — члены партии или беспартийные? Как могло случиться, что Клюеву недавно избрали депутатом в Верховный Совет РСФСР? Почему мало дали наказание? Почему суд чести проходил открыто, а письмо ЦК по это-
1 Противораковый антибиотик. — Прим. ред.
2 Читаем в записной книжке А. А. Жданова: «Не единичное дело. Пережитки среди отдельных слоев интеллигенции еще сохранились. После того, что произошло, после той роли, которую сыграл для человечества и цивилизации СССР, пресмыкательство порочно». См. Есаков В., Левина Е. Дело КР...., С. 140. «Цель вмешательства Сталина, замечал по этому поводу зарубежный наблюдатель, — лишить академические круги чувства спокойной уверенности и относительной свободы от контроля со стороны партии». Шапиро Л. КПСС. L., 1990. С. 737.
3 См.: Бирюков - обком ВКП(б). Без даты//ГОПАПО.Ф. 105. Оп. 13. Д. 141. Л. 15.
4 Со временем высшая инстанция учтет эти обстоятельства и мобилизует мастеров художественного слова для участия в кампании. Драматурги изготовят соответствующие пьесы: «Закон чести»/А. Штейн/, «Великая сила» / Б. Ромашев/, «Чужая тень» /К. Симонов/. Московские и областные театры включат их в свой репертуар. По пьесе Штейна будет поставлен фильм. Ор-кестрированные и аранжированные таким способом политические идеи станут более доступными рядовым гражданам.
41
му поводу закрытое? С чьего ведома и зачем понадобилось бывшему министру здравоохранения заключать с американцами договор о передаче открытия за лабораторное оборудование? Разве у нас нет своего оборудования?», там же приведены ответы, часто невразумительные. Районные секретари ничего не знали о партийности проштрафившихся ученых и уж тем более не могли сказать, что такое суд чести, или на какой срок осужден В. В. Парин1. В отчетах попадается ремарка: «Вопрос оставлен без ответа». В кратких выступлениях немногочисленные ораторы призывали к бдительности, напоминали о вражеском окружении («Домработница у директора завода — тоже немка»), бранили трофейную лебедку, по случаю доносили: «о случае восхваления пожилым бухгалтером — бывшим земским служащим — пенсионного дела царской России. Я, говорит, теперь бы не работал, а жил бы на пенсию, которой мне хватило бы»2.
С вузами вышла неувязка. Московские чиновники, либо не посмотрели в календарь, либо имели смутное представление о режиме работы учебных заведений. Более того, как выяснилось, профессоры и доценты свой отпуск проводили вне города. Разъехались и студенты. Парторгам удавалось собрать по 15 — 30 человек: не собрание и не актив. Докладчики зачитали письмо ЦК, переписали поступившие вопросы и составили соответствующе справки. Секретарь обкома по пропаганде 5 августа отправил первую информацию в ЦК ВКП(б). В послании самокритично указывалось, что «...с письмом ознакомлена лишь незначительная часть коммунистов вузовских парторганизаций». В связи с этим Молотовский обком просил разрешения вновь зачитать письмо ЦК на закрытых партийных собраниях в начале сентября. Секретарей вузовских парторганизаций специально предупредили о необходимости стопроцентной явки коммунистов3.
1 Известно, что В. В. Парин был арестован не позднее 19 февраля 1947 г., но и не ранее вечера 17 февраля. См.: Есаков В., Левина Е. Дело КР....С. 133. По версии Г. В. Костырченко, В. В. Парин в апреле 1948 г. ОСО МГБ СССР был осужден на 25-летний срок тюремного заключения. См.: Костырченко Г. В. Тайная политика Сталина. М.: Международные отношения, 2001. С. 297. По версии Е. С. Левиной, В. В. Парин был осужден на десять годам лишения свободы. См.: Левина Е. «Холодная война в советской науке: проблема нравственного Bbi6opa»//http://www.russciense.euro.ru.
2 См.: Информация обкома партии в ЦК ВКП(б) и райкомов, горкомов партии об изучении и проработке коммунистами области закрытого письма ЦК ВКП(б) по делу Клюевой и Раскина. 22.05.1947-18.11.1947//ГОПАПО. Ф. 105. Оп. 13. Д. 141. - Л. 42-43, 72/об/, 77-78.
3 См.: Протоколы и планы работ партбюро и партсобраний мединститута. 14.01.1947-12.09.1947//ГОПАО. Ф. 6179. Оп. 1.Д. 2. Л. 29.
42
«Особую остроту обсуждению этого вопроса научными работниками гор. Молотова, — указывалось в "Информации", — придает то обстоятельство, что Парин учился в Молотовском государственном университете, окончил его в 1925 г. Здесь же в медицинском институте он был аспирантом, а затем ассистентом и доцентом кафедры нормальной физиологии до 1931 г. Одновременно он руководил кафедрой нормальной физиологии в педагогическом институте. В настоящее время в Молотовском медицинском институте работает в качестве заведующего кафедрой восстановительной хирургии родной брат Ларина, член партии. Работал профессором и главным хирургом госпиталей области его отец, умерший весной текущего года»1.
Здесь автор письма несколько смягчил ситуацию. В сложной системе иерархических связей, характерных для сложившегося порядка управления, по отношению к Молотовскому медицинскому институту В. В. Парин исполнял роль патрона. Имя Ларина служило руководству вуза паролем, открывавшим ему двери в высокие медицинские/и не только медицинские/инстанции. В краткой официальной исторической справке, посвященной юбилею института, в перечне из трех имен его «бывших воспитанников — ныне крупных деятелей в области здравоохранения и медицинской науки» имя профессора В. В. Ларина упоминается со всеми титулами: и академика-секретаря АМН, и даже бывшего зам. наркома здравоохранения СССР2. Символическими функциями дело, однако, не ограничивалось. В. В. Парин покровительствовал научным исследованиям в Молотовском институте, размещал заказы, обеспечивал квалифицированную оценку выполненных работ, по мере возможности оказывал помощь в обеспечении нужным оборудованием, заботился о награждении отличившихся ученых. Занимая во время войны должность уполномоченного Наркомздрава СССР по борьбе с эпидемиями, Парин не только инициировал работы проф. А. В. Пшеничнова и доц. Б. И. Райхера по разработке простого и доступного способа получения сыпнотифозной вакцины, но и добился его внедрения в массовое производство. Широкое применение вакцины позволило предотвратить эпидемию тифа в действующей армии и в тылу. Создатели вакцины, также не без деятельного участия В. В. Ларина, получили Сталинские премии3.
1 Лященко - Пегову 5.08.1947//ГОПАПО. Ф. 105. Оп. 13. Д. 141. Л. 21.
2 Материалы о 30-летнем юбилее Молотовского медицинского института. (1916-1946 г.) 24.03.1944-11.01.47//ГАПО. Ф. р.1117. On. 1. Д. 17. С. 12.
3 См.: Очерк деятельности Молотовского медицинского института в период Великой Отечественной войны (1941 — 1945 г.), составленный ректором
43
Впрочем, надо сказать, что связь была двусторонней. Мединститут также оказывал встречные услуги своему покровителю. В нем обучались в аспирантуре дети министерских чиновников и московской профессуры, в том числе дочь г. И. Роскина1.
Патерналистские практики, реализуемые В. В. Лариным по отношению к молотовскому мединституту, вряд ли основывались на сентиментальном чувстве бывшего выпускника к покинутой alma mater. Определяющее значение, вероятней всего, имели деловые и семейные связи. Заместитель наркома лично знал многих сотрудников института, с некоторыми из них работал в Свердловске, о других мог выслушать нелицеприятное мнение собственного отца — профессора Василия Николаевича Парина. В семейном клане именно он — старик Парин — до последних дней жизни исполнял ведущую партию. В преданиях сохранился рассказ, как отец настоял на том, чтобы оба его сына защитили докторскую диссертацию в один и тот же день в одном и том же совете. Подчиняясь прихоти главы семейства, В. В. Парин, бывший к тому времени директором Свердловского медицинского института, отложил на время собственную защиту2.
В. Н. Парин (1877-947) был хирургом старой школы. Вот его история, восстановленная по личному делу, хранящемуся в архиве Пермской государственной медицинской академии3.
Выходец из самых низов, он только к 30 годам окончил курс медицинского факультета Казанского университета. Учился блестяще. За студенческую работу, тогда называемую сочинением, совет университета наградил его золотой медалью. При выпуске Парин-стар-ший получил звание «лекарь с отличием». Был оставлен ординатором факультетской хирургической клиники. Летом работал врачом в земской больнице у себя на родине в Малмыжском уезде Вятской губернии. На первые заработки выстроил дом. Через пять лет после завершения университетского курса по защите диссертации удостоен звания «доктор медицины» (в 1935 г. ВАК заново присвоит ему докторскую степень) и оставлен при университете на два года для подго-
мединститута, доцентом Сумбаевым П.П. 1945.//ГАПО. Ф. pi 117. Д. 35. Л. 12; Заявления и жалобы трудящихся. 9.07.1952-31.12.1952//ГОПАПО. Ф. 105. Оп. 18. Д. 206. Л. 200-201.
1 См.:Прасс - Маленкову 27.02.1950//ГОПАПО. Ф. 105. Оп. 16. Д. 154. Л. 27.
2 См.: Косицкий Г. И., Марковская Г. И. В. В. Парин. М.: Медицина, 1986. С. 30.
3 Архив ПГМА.: Д. 292. ТТ. 1-2. Материалы дела любезно предоставлены Г. Ф. Станковской.
44
товки к профессорскому званию. Далее последовала годичная командировка в германские клиники, первые печатные труды в немецких медицинских журналах, служба приват-доцентом в Казанском университете. В начале Великой войны Парин добровольно отдал себя в распоряжение российского общества Красного Креста. В госпиталях VIII армии Юго-Западного фронта он выполнял работу хирурга, совмещая ее с разнообразными все более крупными административными обязанностями. Из документов, сохраненных в советских архивах, не ясно, встречался ли В.Н. Парин по служебным обязанностям с А. А. Брусиловым, Л. Г. Корниловым, А. И. Деникиным, попеременно командовавшими этой армией.
В годы гражданской войны доктор Парин живет в Одессе, исполняя должности в том же обществе Красного Креста. При Советах он заведует госпитальной хирургической клиникой. При белых преподает военно-полевую хирургию. Никаким репрессиям не подвергается, если, конечно, не считать таковыми перемещения по службе; в отличие от своего литературного двойника — доктора Живаго, в боях не участвует, в боевых формированиях не состоит. В 1920 г. Парин возвращается в Казанский университет профессором по кафедре факультетской хирургической клиники. В 1921 г. переезжает в Пермь. Спустя год становится деканом медицинского факультета, редактирует «Пермский медицинский журнал», исполняет многочисленные общественные обязанности (но только сугубо корпоративные, вроде учредителя хирургического студенческого кружка или члена правления Общества хирургов СССР) и, самое главное, учит медиков и делает операции. Время от времени В. Н. Парин идет на уступки духу времени: состоит слушателем на курсах по марксистско-ленинскому воспитанию для профессорско-преподавательского состава, соглашается быть депутатом Кагановического райсовета. Для истовых партийцев В. Н. Парин — фигура подозрительная, чужак, представитель реакционной профессуры1. Для местной номенклатуры — незаменимый специалист, очень ценный работник. И хирург отменный, и немецкий язык знает: можно отправить в Германию — закупить оборудование — профессору в долг поверят, а потом год тянуть с оплатой, обычная волокита. В личное дело
1 См.: Справка о политических настроениях пермской профессуры, составленная Соколовым для Пермского окружкома ВКП(б) 1930 г. (г. Пермь)//ГОПАПО. Ф. 2. Оп. 7. Д.18. С. 16-22. В борьбе с реакционной профессурой поучаствовал и его сын В. В. Парин. См: Обухов Л. «Дело» профессоров Клюевой и Роскина и научная интеллигенция Перми//Астафьев-ские чтения. Вып. 2. Пермь, 2004. С. 96.
45
В.Н. Парина аккуратно вплетено несколько писем 1929, отосланных из медицинского бюро д-ра Адельгейма «Микроскопические и хирургические инструменты, бактериологические медикаменты, принадлежности, химикалии» на адрес Пермского университета. Первое (от 15 января 1929 г.) начинается так: «В октябре прошлого года к нам обратился не известный нам, назвавшийся профессором Лариным, и заказал различные хирургические инструменты для хирургической клиники Пермского Университета. Мы выполнили заказ и вручили ему заказанные инструменты на сумму Руб.400 [так в тексте — О.Л.], отнесшись с полным доверием к его ручательству, что деньги будут переведены не позже, чем через две недели по адресу: Киев, Нестеровская 25, Е. Аделъгейм (перевод денег непосредственно в Берлин слишком затруднен, а в Киев мы ежемесячно посылаем по вышеуказанному адресу пособие, а потому просили направить деньги прямо туда). С тех пор мы не имеем никаких сведений о профессоре Ларине. На наши многочисленные письма мы не получаем ответа, а потому, естественно, крайне обеспокоены судьбой вышеуказанной суммы». Последнее (от 2 сентября 1929 г.) по форме напоминает расписку: «28-го августа с.г. мы отправили Вам письмо, которое в настоящее время просим считать недействительным, т.к. сегодня мы получили остальные деньги, причитающиеся от проф. Ларина»1. Университетское начальство добрым именем своего подчиненного не дорожило, но и в вину конфликт с немцами не поставило.
В 1932 г. торжественно и по-советски отмечается 25-летие научно-врачебной, общественной и педагогической деятельности профессора Парина. Горсовет передает ему в бесплатное пожизненное пользование занимаемую им квартиру — деревянный дом по улице Ленина; медицинский институт выделяет персональную ставку; пермский горздрав — микроскоп фирмы Лейтца; пермская секция научных работников — почетную грамоту за научную работу. После двухлетней командировки в Ижевск В. Н. Парин вновь возвращается в Пермь депутатом Верховного Совета автономной республики. Заведует кафедрой факультетской хирургии, руководит клиникой.
В эти годы делает блестящую карьеру в Свердловске его сын Василий. Он становится директором медицинского института. Чудесным образом В. В. Парин не только переживает две свирепые чистки уральской партийной номенклатуры, но и укрепляет свое влияние.
1 См.: Парин В.Н. Личное дело. Т. 1.//Архив ПГМА.: Д. 292. Л. 169-171. Материалы дела любезно предоставлены Г. Ф. Станковской.
46
Его недоброжелатели спустя 15 лет вспомнят, что он не только «... имел большое влияние на Свердловский обком ВКП(б) и НКВД», но и этим влиянием пользовался, спасая от ареста «разоблаченных рабочими» медиков1.
В годы войны его отец служит по совместительству главным хирургом всех эвакогоспиталей, расположенных на территории Молотовской области. В профессиональной среде обладает прочной и заслуженной репутацией. Для начальства он — хороший администратор, знаменитый ученый и, что немаловажно, отец большого номенклатурного работника. Его избирают в горсовет, представляют к наградам. Местный художник пишет пафосный портрет врача — орденоносца: «косая сажень, твердый взгляд», на лацкане пиджака тщательно выписанный орденский знак, несколько увеличенный в масштабе. Для публики старик Парин — научное светило, хирург-виртуоз, врач-кудесник, старый русский интеллигент. Таким он и запомнился одному из своих пациентов послевоенных лет — молоденькому лейтенанту, которому спас правую руку: «Невысокого роста, плотный, живой по темпераменту человек», не похожий на других докторов хотя бы тем, что называл своего юного собеседника не иначе как «голубчик», приглашал в гости в семейный дом и даже поощрял посещение оперного театра2.
В. Н. Парин, производивший впечатление мягкого, обходительного, деликатного человека, обладал и иными личностными свойствами. В межклановых битвах, сотрясающих советские учреждения, он был стойким, закаленным бойцом. Фактически вся институтская профессура была так или иначе вовлечена в его старинную тяжбу с профессором М. В. Шацем за кафедру и клинику госпитальной хирургии. Как о чем-то само собой разумеющемся бросит реплику на собрании преподаватель истории партии: «Всем известно, что у нас давно ведут борьбу дом Ларина и дом Шаца. Два дома — враги»3.
1 «Патриоты» — Президиум АМН, Молотовский обком ВКП(б). 29.05.1954//ГОПАПО. Ф. 105. Оп. 18. Д. 206. Л. 200.
2 См. Окулов В. А. Слово о достойных людях. Ноябрь 1990 года. Л. 2-6./Из коллекции Г.Ф. Станковской. Смерть В.Н. Ларина, наступившая 9 февраля 1947 г., вновь высветила отношение к нему со стороны городской общественности. «Многие тысячи молотовчан прошли в эти дни мимо гроба». Похороны В.Н. Парина//Звезда, 1947 г., 14.02. Траурная процессия растянулась во всю ширину улицы К. Маркса на несколько кварталов. См. Окулов В. Слово..., Л. 5-6.
3 Протокол партийного собрания./Без №/12-13 сентября 1947г.//ГО-ПАПО.Ф.6179. Оп. 1.Д.2. 14.01.1947-12.09.1947. - Л. 96.
47
Борьба шла с переменным успехом. Моисей Вольфович Шац был партийцем с 1923 года, учился медицине в Берне, там Ленина несколько раз видел и даже слышал. Может быть, по этой причине в первой половине тридцатых годов ему доверяют лечение номенклатурных работников. Он одновременно руководит хирургической клиникой. В феврале 1937 г. в самом начале новой кампании по развертыванию критики и самокритики с разоблачением антипартийных поступков хирурга Шаца выступил его коллега — профессор кафедры социальной гигиены Ершов. Обвинения были тяжкими: на траурном митинге о Ленине говорил плохо, будто тот в 1915 г. «...намечался вождем мирового пролетариата», в медицинском обществе выступал неправильно, «недооценив значение родовспоможения», к молодым специалистам относился пренебрежительно. К Ершову присоединился парторг 1-ой клинической больницы Алфимов: тов. Шац отказывается «... от несения низовой партийной работы». Все закончилось выговором, который хирург попытался снять, обратившись в Ленинский РК ВКП(б): про Ленина говорил совсем другое: «Уже тогда видно было, что в лице т. Ленина мы видим вождя мирового пролетариата». В споре о том, кому передавать новый корпус мединститута — родильному дому или нет, в моих суждениях не было «ничего антисоветского». Сам Ершов является «рупором» старой профессуры, «всегда ее поддерживающий и смазывающий ее выступления». Я же все время с этими реакционерами — профессорами Лариным и Гузиковым борюсь. «Публично им возразить до сих пор нечего было против данной мной критики. Но за них говорит их представитель т. Ершов, за людей, которые ненавидят критику и притом критику правильную и объективную. <...> Мне приходится следить за состоянием более 100 больных, жизнь которых вверена мне, <...> а со временем моего прихода в клинику смертность снижена с 8,8 и 10,1 % до 5,5% в течение трех лет моей работы» и по этой причине «всякого рода необоснованным обвинениям прошу положить конец, ударить по ним как вымышленным и искусственно созданным»1. Тогда еще были в силе высокопоставленные пациенты Шаца, на которых он неоднократно кивает в своем письме, — секретарь горкома Голышев, директор завода им. Сталина Побережский, секретарь Ленинского райкома Золотарев.
После того как все Шаца патроны превратились во врагов народа, позиции «врача партактива» слабнут. Его «прорабатывают» на партийных собраниях, на него пишут доносы: «Премудров, Голышев,
1 Шац - в Ленинский РК ВКП(б). 11.03.1937//ГОПАПО.Ф. 78. On 1 Д. 111. Л. 19-23.
48
Розенгольц, Дьячков, отчасти и Кабаков и тому подобная пакость являются не случайными покровителями Шаца, умело прячущего свои связи с бывшими друзьями...»1 Ареста доктор избежал, но схватку за институт проиграл. В ней, в конце концов, одержал победу дом Ларина, явно не без участия старшего сына. Во всяком случае, помощь пришла из Москвы. На Совете по кадрам — было и такое учреждение в системе советского здравоохранения — выступил ответственный работник ЦК ВКП(б) Шаталин (отец знаменитого академика) и привел в качестве отрицательного примера кандидата медицинских наук профессора Шаца «... который 10 лет сидит на кафедре, ничего не делает. Пора с этим делом кончать. Надо комплектовать кафедры профессорами, докторами наук. ... Объявлять конкурс на такие кафедры»2. После этого участь Шаца в Молотовском мединституте была решена. Затем пришла очередь его сторонников и учеников. На партийном собрании в сентябре 1947 г. В. Н. Бирюков, кажется, преподаватель истории ВКП(б), рассказывал товарищам: «И вот такой случай: студентка Радушевская [так в тексте — О.Д.], отличница учебы, закончила медицинский институт и была направлена в ординатуру, в клинику проф. Шац, проработала у нас два года. Во время Отечественной войны пошла с первых же дней на фронт — работать на передовой линии, накопила богатый материал. После войны демобилизовалась и пришла в институт. По закону она имеет право вернуться туда, откуда ушла. А на кафедре произошла смена руководства. Вместо Шац работает Парин В. Н. Ей отвечают: "Мы учеников Шаца к себе на кафедру не берем". Она обращается к Б. В. Ларину, который заведует другой кафедрой. Тот ей говорит: "Пожалуйста, я вас с удовольствием возьму". А когда она пришла на другой день, он ей говорит: "Я Вас не могу взять". Очевидно, сын посоветовался с отцом и, так как она ученица Шаца, решил ее не брать. Она пошла к директору института, а он говорит: "С Париными спорить не приходится ". Радушинская говорит директору, что она на войне накопила материал и теперь может закончить диссертацию, но меня не принимают на кафедру. А т. Сумбаев советует ехать на участок. Разве так правильно относиться к растущим молодым научным работникам? Правда, потом она устроилась у т. Фенелонова и работает там»3.
1 Аноним - г. Пермь НКВД. 2.09.1937//ГОПАПО. Ф. 643/1. On. 1. Д. 11996. Т. 3. Л. 105-106.
2 Протокол партийного собрания./Без №/12-13 сентября 1947 г.... Л. 115.
3 Там же, Л. 96.
49
В дом Парина входил и младший сын — Борис Васильевич Парин. Талантливый врач, виртуоз в области восстановительной хирургии, в годы войны сделавший 2000 пластических операций, в неполные тридцать лет — доцент кафедры оперативной хирургии, в 34 года — профессор, он был замкнутым, сосредоточенным, педантичным, сухим человеком, с развитым чувством собственного достоинства1.
Б. В. Парин хорошо усвоил новые правила игры: занимался общественной работой, окончил одним из первых в г. Молотове университет марксизма-ленинизма, вступил в партию, первым, не скупясь, подписывался на государственный заем. Не забывал он и при каждом удобном случае напомнить «...о ярких, незабываемых впечатлениях от встречи с нашим лучшим и другом и учителем, гениальным вождем трудящихся — Иосифом Виссарионовичем Сталиным»2. Словом, делал карьеру. Декан, заместитель директора мединститута, директор стоматологического института, снова заместитель директора медицинского института, а параллельно с этим заведующий кафедрой, руководитель клиники, депутат горсовета, делегат партийных конференций, орденоносец. С номенклатурным братом-погодком отношения у него не сложились. Тот был человеком совершенно иного склада: обаятельным, ярким, общительным3. Кроме того, Василий Васильевич Парин был способен принимать неординарные решения, не ждать приказа, а действовать самостоятельно. В октябре 1941 г. он, тогда еще директор медицинского института, не получив распоряжения об эвакуации, самовольно покинул Москву вместе со свои
1 Интервью с А. В. Лариным. Май 2003 г.//Личный архив автора. Когда после нескольких лет преследований и освобождений от должности новое руководство Молотовского института вновь позовет проф. Б. В. Парина на работу, то от него последует телеграфный ответ следующего содержания: «Согласен занять должности заместителя директора и заведующего кафедрой при условии отмены соответствующего необоснованного пункта приказа бывшего министра Белецкого. Проф. Парин»//Коллекция Г. Ф. Станковской.
2 Личное дело Б. В. Парина //ГОПАПО. Ф. 105. Оп. 19. Д. 3537. Л. 1. Он был делегатом от Пермского мединститута на 1-ом Всесоюзном совещании работников высшей школы в 1939 г., где и мог видеть Сталина.
3 См.: Баевский Р. М., Галеева Н. Ю. Академик Василий Васильевич Парин и его роль в развитии физиологии кровообращения (к 100-летию со дня рождения) Государственный Научный Центр РФ — Институт медико-биологических проблем РАН//http://www.medass.ru/news/con_2003/ р4 _24.doc
50
ми ближайшими сотрудниками1. Был задержан комендатурой. Даже попал в обзор «О происшествиях по городу Москве и мерах борьбы с правонарушителями за время с 20.10. по 13.12.1941 г.»2. Тогда для него это никаких последствий не имело.
Младший же брат был человеком дисциплинированным, к поступкам такого рода органически неспособным. Даже во время московских командировок Б. В. Парин останавливался в общежитии, а не в роскошных министерских апартаментах «Дома на Набережной». Вот характерный штрих. Приехавший в октябре 1946 г. в Москву на XXV съезд хирургов, Б. В. Парин «...проживал не в квартире брата, а в доме для приезжих ученых АН на ул. Горького (быв. гостиница «Якорь»), где занимал очень неудобный номер с разбитым стеклом, где температура была 9 градусов. Я был с женой — ассистентом нашего института, которая имела командировку по выполняемой ею научной работе; мы жили в этом номере, потому что наши семейные взаимоотношения не соответствовали обычным между семьями двух братьев»3.
Совсем на него не походил еще один насельник дома Лариных профессор Алексей Васильевич Пшеничное — bon vivant в белом халате — с устойчивой репутацией дон Жуана, остроумец, любимец студентов, орденоносец и лауреат, брезгливо сторонящийся всякой политики. «Пшеничнов на вопрос — почему он не вступает в члены партии — ответил, что сейчас он — профессор Пшеничнов, а если вступит в партию, то будет товарищ Пшеничнов»4. В дом Ларина были вхожи и иные научные работники. На вершине своего могущества Дом был велик и многолюден.
Собственно говоря, «Дом Лариных» — это иное наименование клана, особой социальной организации, при известных условиях складывающейся внутри официальных публичных институтов. Как известно, клану свойственно переплетение разнородных — родст
1 Некому было отдавать приказы.«Шестнадцатого октября здание Совнаркома опустело, двери кабинетов настежь распахнуты, валяются бумаги, шуршат под ногами, и повсюду звонят телефоны. Косыгин бегом из кабинета в кабинет, брал трубку, алекал. Никто не отзывался». Гранин Д. Запретная глава//Запретная глава. — Пермь: Кн. Изд-во, 1989. С. 455.
2 См.: Муранов А. И., Звягинцев В. Е. Досье на маршала. Из истории закрытых судебных процессов. — М.: Андреевский флаг, 1996. С. 138—139.
3 Протокол партийного собрания./Б №/12-13 сентября 1947 Г.//ГОПА-ПО.Ф.6179. Оп. 1.Д. 2. Л. 107.
4 Информация «О закрытом партийном собрании парторганизации института эпидемиологии и микробиологии 31 августа 1947»/ГОПАПО. Ф. 105. Оп. 13. Д. 141. Л. 85.
51
венных, профессиональных, дружественных — связей, выстроенных в иерархическом порядке, высокая степень закрытости, использование семейных практик для контроля над деятельностью публичного института, мобилизация дополнительных ресурсов, прежде всего, чувства доверия для решения институциональных задач. Особенностью названного клана является двойственность его опорных конструкций: авторитет В. Н. Парина дополнялся административным и политическим влиянием Б. В. Парина.
Дом Париных до поры до времени контролировал ситуацию в Молотовском медицинском институте. Директор института Петр Петрович Сумбаев, в недалеком прошлом доцент без степени кафедры военно-оборонной работы, по волевым своим свойствам человек несильный и внушаемый — «теленок», по словам одного из недоброжелателей,1 — исполнял сугубо служебную роль. «У нас все проходит по-домашнему», — признает он впоследствии на партийном собрании2.
Главенство Дома Париных, как уже отмечалось выше, проявлялось в кадровой политике, отчасти в последовательности распределения скудных средств (помещений, оборудования, материалов для опытов), в значительно большей степени — в престижных преимуществах, особенно в представлении к государственным наградам: орденам, званиям и пр. Последнее вызывало наибольшее недовольство в отдаленной от Дома медицинской среде. Реакция обиженной профессуры была настолько сильной, что для ее описания директор института не нашел иных слов, кроме «злоба», «клевета», «подсижи-вани»: «Я помню, когда было проведено награждение научных работников молотовского медицинского института, возникла зависть, нехорошая зависть, усмешки — посмотрите, кого наградили, а меня или товарища не наградили. Были такие случаи»3. Складывается впечатление, что Дом Париных требовал от медицинской публики прежде всего символического признания: благодарностей от студентов, соответствующих публикаций в прессе, хвалебных слов в свой адрес на торжественных собраниях, публичных награждений и защиту от критики. О прямых экономических выгодах речь, как явствует из сохранившихся документов, не шла.
1 Тов. Прассу. 13.02.1950. Анонимное письмо//ГОПАПО Ф. 105 Оп 16 Д. 219. Л. 3.
2 Протоколы и планы работ партбюро и партсобраний мединститута 14.01.1947-12.09.1947// ГОПАПО. Ф. 6179. On. 1. Д. 2. Л. 114.
3 Там же. Л. 115.
52
Взамен институт, в особенности, профессура, получил немалые преимущества. Речь идет, во-первых, о неписанной охранной грамоте, оберегавшей сотрудников учебного заведения от арестов по политическим мотивам во время войны; во-вторых, об упорядочении всей системы отношений в разнородном по своей социальной генеалогии сообществе, вынужденном взаимодействовать в скудной, изменчивой, дезорганизованной среде по невнятным правилам. Выпускники императорских университетов и советских вузов, убежденные партийцы и люди религиозных убеждений, бывшие «сидельцы» и «сексоты» вездесущих органов, высококвалифицированные медики и малообразованные обществоведы (некоторые из них так и не смогли предъявить диплом о высшем образовании) — все вместе составляли профессорско-преподавательский состав провинциального медицинского вуза. Выстроить их поведение по единому образцу не могли наскоро сконструированные властью социальные институты: партийные, административные, научные и учебные организации. Требования, ими предъявляемыми, не только расходились с интересами вовлеченных в их деятельность людей, но и во много раз превосходили их социальные и индивидуальные возможности.
Клановость одомашнивала нормы, придавала им человеческое измерение и выстраивала в соответствии с ними ориентиры социального действия. Дом Лариных — и это надо отметить особо — культивировал, естественно, в ослабленном и отредактированном виде традиции старого университетского сообщества: манеры поведения (вспомним «голубчика»), ясные представления о гамбургском счете, по которыму полагается оценивать научные достижения (практическую применимость, публикации в международных и авторитетных зарубежных изданиях, индекс цитирования1), некоторую дистанцированность от советской действительности, возможность в собственном кругу называть вещи своими именами или слегка иронизировать над пропагандой, зарабатывать деньги своим трудом, в том числе, и частной практикой и даже организовывать семейную жизнь не по-советски2. «Возьмем
1 «С этой самой трибуны выступал Борис Васильевич. Парин, он говорил о том, что его работы в Америке уже известны. Об этом же говорил и тов. Соколов Б. М. У нас имеются такие люди, которые известны далеко за пределами Советского Союза. Они и в Америке известны. Это говорилось с целью самовосхваления», — возмущался доцент Щеголев. Там же. Л. 82.
2 «Однажды профессор Леонтьев при обходе больных учил студентов, как нужно пальпировать селезенку. При этом он говорил: «Раньше было трудно пальпировать селезенку, пациенты были тучные, мощный слой жира мешал разыскать селезенку, а теперь это делается просто и легко». Протоколы
53
такое преклонение заграницей, преклонение из ряда вон выходящее: некоторые профессора доходили до того, что не отдавали в нашу советскую школу детей. Не отдавали в советскую школу детей, потому что там разлагающая среда. <...> Профессор нанимает дома учителей, не отдавая ребенка в советскую школу, чтобы он там не разложился. Вместо того, чтобы помочь поднять советскую школу до нужного нам уровня, делали попытку учить детей вне ее. Так ведь было дело./Голос с места — О ком вы говорите?/... Это имело место среди некоторой профессуры»1. Доцент Щегол ев, именно его выступление на партийном собрании здесь процитировано, ввернул «преклонение перед заграницей» для красного словца, вернее, для того, чтобы придать своему обвинению политический характер, но имен все-таки не назвал: пусть партийные органы сами разбираются. Он, мол, не доносчик.
Для местных властей доминирование Дома Парина в молотовском медицинском мире было вполне приемлемым. Клановость — явление, хоть официально и не одобряемое, даже порочное, тем не менее, широко распространенное и потому не замечаемое. К. М. Хмелевский — тогдашний руководитель обкома — профессоров уважал, наряду с директорами заводов рассылал им приветственные телеграммы, представлял к наградам, приглашал на торжественные мероприятия. Тот факт, что медицинский институт находился под патронатом деятельного и влиятельного академика-секретаря («Парин завладел Ак. Наук. На откупе у Парина» — Из записной книжки А.А.Жданова2), только приносил дополнительные дивиденды области. Немаловажное значение имело и то обстоятельство, что внутренние институтские конфликты — после изгнания Шаца — редко выходили наружу, как правило, они гасились тут же на месте.
И потому падение дома Париных, вызванное арестом большого шефа и смертью патриарха, стало для руководства области неожиданным и неприятным событием. Разрушившее механизм управления медицинского сообщества, оно таило в себе угрозу стабильности всего социального порядка. Именно поэтому руководители области стремились, во-первых, взять под личный контроль разоблачительную кампанию в медицинском институте, не дать ей разрастись до всеобщего погрома связанных с домом Парина медицинских и административных кадров, сберечь то, что можно сберечь; во-вторых,
общих собраний парторганизации ВКП(б) Молотовского государственного медицинского института за 1949 г.//ГОПАПО. Ф. 6179. On. 1. Д. 5. Л 26
1 Протоколы...//ГОПАПО. Ф. 6179. On. 1. Д. 2. Л. 82.
2 Есаков В. Д. Левина Е. Дело KR... С. 123.
54
No comments:
Post a Comment
Note: Only a member of this blog may post a comment.